Загрузка...
Колонка о простой музыке и сложных чувствах
Один из главных предметов споров и объектов ненависти в последнее время — сверхпопулярная группа «Бонд с Кнопкой», недавно выпустившая альбом «Дом». Музыкальный обозреватель и журналист Николай Овчинников рассказывает о том, почему неофолк-коллектив с песнями про кухни и сидр так яростно критикуют.
Вроде бы хватает тем для споров, но люди находят новые. В октябре 2025 года это нефтекамско-московская группа «Бонд с Кнопкой». Весь год на первых местах стриминговых чартов её песня «Кухни», а теперь вот у неё вышел альбом «Дом».
Редакторка «Афиши Daily» Шура Богачёва написала твит, где рассуждала о том, почему кому-то группа нравится, а кого-то раздражает — и понеслось: вскоре, вокальные и поэтические способности вокалиста «Бонда» Ильи Золотухина обсуждали люди в диапазоне от ведущей Яны Чуриковой до рэпера Замая.
Если суммировать претензии к «Бонду с Кнопкой», то основные звучат так: Илья Золотухин попросту не умеет писать, у него странные рифмы, у него отвратительный голос (к тому же похожий на голос вокалиста немецкой группы AnnenMayKantereit — налицо якобы плагиат), эту музыку невозможно слушать долго, эту музыку невозможно слушать в принципе. Нет, кажется, более бесячей группы осенью 2025 года, чем «Бонд с Кнопкой»: раньше на их месте были Инстасамка, Тейлор Свифт, Билли Айлиш и другие безусловные поп-герои, которые долго выстраивали свой образ.
Сперва разберёмся с текстами, тут проще всего. Претензии к странной лирике — это довольно смешно в мире, где один из главных хитов девяностых — песня с сюрреалистическим сюжетом, основной рефрен которой основан на созвучии известному автору с детства слову, где ключевой поп-хит 2010-х строится на фонемах и славится строчкой «жарю ультрамальвин». Зарубежные учёные исследуют текстовые девиации в поп-музыке и находят, что люди смело терпят и странности в рифмах, и опущение каких-либо слов.
И вообще, может, дело в том, что «Бонд с Кнопкой» — относительные новички для широкой аудитории? Вон блогер Алексей Леонов в шутку покритиковал строчку из песни «ДДТ» под видом строчки из песни «Бонда с Кнопкой» — и люди с радостью критиковали цитату, не подозревая подлога.
К тому же «Бонд с Кнопкой» в целом не совершают ничего криминального. Золотухин максимально лаконичен: тексты его песен — это, скорее, короткие цитаты, лозунги, заготовки для постов в соцсетях. И из этих цитат всё равно складываются истории: про казачество, про тоску на кухне, про поиск дома, про свидание.
Музыкальная составляющая — главная причина того, почему «Бонд с Кнопкой» так раздражают. Я недаром упомянул The Lumineers. Сюда ещё просятся Of Monsters and Men, Mumford and Sons и прочий поп-фолк для больших площадок. Его тоже недолюбливают и высмеивают, но не за тексты, а за излишнее благополучие, бесконфликтность. Музыка у «Бонда с Кнопкой» пусть и минорна в крайней степени и сопровождает не самые счастливые истории, но при этом лишена острых краёв, резких движений. Это благолепный инди-фолк с оглядкой на русскоязычную бардовскую традицию: такое изящное соединение айфона и шансона. Он весьма однообразен (Золотухин сам говорит, что пишет одну и ту же песню) и по мелодиям, и по саунду. И саунд этот весьма бесконфликтный: течёт акустическая речка и течёт.
В этом отношении «Бонд с Кнопкой» близки к течению «новых добрых». Под этим зонтичным термином журналисты объединяют людей в диапазоне от Сироткина до «Дайте Танк (!)» — все они тоже делают музыку незлобивую, меланхоличную и успокоительную. «Новые Добрые» — это сеанс массовой психотерапии для людей, живущих в постоянном стрессе. Но почему Сироткин так не раздражает? Две причины: во-первых, он к популярности шёл постепенно и долго, у него не было резкого прорыва в чарты, во-вторых, в песнях как Сироткина, так и других «новых добрых» нет вот этого бардовского надрыва, который есть у Золотухина.
И здесь, кажется, проблема в неприятии «Бонда с Кнопкой» поколением слушателей, которым больше тридцати. Они выросли с русской рок-традицией под мышкой, они привыкли к этому смешению нехитрой акустики и псевдофолковых вокализов. «Бонд с Кнопкой» покушаются на эту территорию.
Интересное по теме
Есть парадокс аутентичности. Его описывает норвежская учёная Гунн Энли: «хотя большую часть своих знаний об обществе и мире, в котором мы живём, мы черпаем из опосредованных представлений реальности, мы при этом прекрасно осознаём, что медиа — это сконструированные, манипулируемые и даже подделанные образы». Критики «Бонда с Кнопкой» как раз находятся в плену этого парадокса. Они сконструировали для себя некую правильную, аутентичную рок-музыку (рок с «Нашего Радио»). Этот конструкт уже отсутствует в природе — и когда на горизонте появляется кто-то, кто хочет работать с наследием этого конструкта, это вызывает диссонанс у консервативной аудитории. И здесь она начинает искать повод для гнева. Например, вчитывается в тексты и ищет там недостатки.
Пристрастия в музыке привязываются учёными к социальной идентичности. Так же происходит и с ненавистью: критикуя «Бонд с Кнопкой», люди поступают таким же образом, как когда ругают в соцсетях власти за неубранный снег или нечестные выборы. Получается такая коллективная жалоба на Илью Золотухина за пощёчину некоему общественному вкусу. И народная природа песен «Бонда с Кнопкой» только увеличивает температуру их обсуждения.
Критикуя «Бонд с Кнопкой», мы не защищаем объективные стандарты поэзии. Мы защищаем музыку, которая сформировала нашу идентичность в 14 лет, и отвергаем чужую групповую символику. Наш мозг устроен так, чтобы считать музыку юности «лучшей» — и никакие рациональные аргументы это не изменят.
Интересное по теме
Но что если «Бонд с Кнопкой» не нравится и тем, кто совсем недавно был 14-летним? Но и здесь люди используют музыкальный вкус для проведения символических границ — невидимых линий, которые включают одних и исключают других.
Музыкальные пристрастия — те же инструменты социализации. Речь даже не о жанрах, а о том, как и что должно звучать. Когда молодые люди критикуют «Бонд с кнопкой», они могут претендовать на более высокий культурный статус, демонстрируя избирательность и знание «настоящего» искусства. Снобизм, как выяснила группа учёных из университетов США и Канады, вновь оказывается востребованным. Образование и раннее знакомство с искусством ассоциируются со снобистским предпочтением артистов и жанров, а не со всеядностью. Разбирая по буквам строчки из песен «Бонда с Кнопкой», критики помечают себя как представителей более утончённой и взыскательной группы слушателей.
Эта схема работает не только с «Бондом». Подставьте на место этой группы, скажем, Тейлор Свифт или Билли Айлиш — те же механизмы: попытка оградить аутентичность музыки прошлого у тех, кто постарше, и попытка манифестировать свою особенность у тех, кто помладше.
И, в общем, Золотухин взбесил всех тем, что перепридумал народную музыку и русский рок под 2025 год — и оказался страшно востребован с этим контентом. И если кого-то в этом надо винить, то уж точно не автора песни «Кухни».