Загрузка...
Загрузка...

Лике 34, она в разводе и живёт с 5-летней дочкой в Петербурге. Сейчас она на 15-й неделе беременности, которую вынашивает для бесплодной пары
Вспомогательные репродуктивные технологии — процедуры, вокруг которых традиционно много споров и жёстких решений.
Против ЭКО регулярно высказываются священники разных конфессий, а суррогатное материнство в различных его формах запрещают на законодательном уровне, причём многие страны делают это максимально масштабно. Например, в Италии суррогатное материнство запрещено не только в стране, но и за её пределами — закон против «суррогатного туризма» принят в 2024 году. Теперь это уголовное преступление.
В России в последние годы суррогатное материнство также ограничивают: в 2022 году был принят закон, запрещающий эту технологию для иностранцев. Запрещено было и частичное донорство — теперь суррогатная мать может вынашивать только те эмбрионы, которые получены от пары биологических родителей.
Ограничения и запреты привели сначала к тому, что из России стали вывозить эмбрионы, созданные для женщин с тяжелыми формами бесплодия — с использованием донорских яйцеклеток, а затем — к обсуждению полного запрета коммерческого суррогатного материнства.
И пока в России этот запрет обсуждается как способ борьбы с торговлей детьми и возможность защитить права биологических родителей, на международном уровне звучит призыв о полном запрете этой репродуктивной технологии. В представленном в Париже отчёте специального докладчика ООН Рим Аль-Салем суррогатное материнство названо формой эксплуатации женщины.
Ограничения на суррматеринство в России привели к падению спроса на программы репродуктивных технологий — только в 2023 году количество процедур сократилось на 70%. При этом бесплодными браками в стране, по разным оценкам, считаются от 10 до 20% пар. Сколько из них воспользовались программами суррогатного материнства в 2025 году, точно неизвестно, но исследования показывают, что спрос на репродуктивные технологии будет расти: по оценкам ВОЗ, в мире бесплодны примерно 1 из 6 человек.
Организация Global Market Insights подсчитала, что несмотря на ограничения, мировой рынок суррогатного материнства будет расти в среднем на 24,6% в год и к 2034 году достигнет показателя в почти 202 миллиарда (!) долларов США.
Редакция ГМД-медиа поговорила с женщиной, которая прямо сейчас выступает в роли суррогатной матери. Она живёт в Санкт-Петербурге — городе, который агентства сурматеринства называют лидером страны по репродуктивным технологиям (до запрета на суррогатное материнства для иностранцев здесь ежегодно рождались до 200 младенцев по этой программе). Вот её история.
Меня зовут Лика, мне 34 года и я — суррогатная мама. Сейчас я на 15-й неделе беременности, и я хочу рассказать, как я на это решилась и что я чувствую.
Идея стать сурмамой впервые посетила меня ещё несколько лет назад. Мне казалось это, скажем так, довольно интересным способом заработать.
Когда я предложила этот вариант супругу, он меня не поддержал и даже наоборот — сказал, что категорически против, и сама мысль о том, что во мне будет расти ребёнок от чужих людей, вызывает у него отвращение и брезгливость. Ну и ещё что я могу умереть в родах или стать овощем после них, и он останется отцом-одиночкой.
Перспектива гораздо быстрее закрыть ипотеку и начать жить комфортнее его не заинтересовала. В общем, мысль стать сурмамой я оставила на несколько лет.
Декабрь 2024 года. Мы с мужем решили развестись. Квартира, в которой мы жили, находится в ипотеке в совместной собственности. Договорились, что первое время я с дочкой живу в квартире, а муж съезжает на съёмное жилье. А квартиру в течение года-двух будем продавать и делить.
Моя первая мысль — я стану суррогатной мамой и гонорар потрачу на выкуп своей части квартиры.
Своей идеей получить столь интересный жизненный опыт я поделилась с подругами. Первой реакцией было удивление. Кто-то считал, что меня «кроет из-за развода». Кто-то просто тихо недоумевал и с интересом следил за моими действиями как за новой серией захватывающего сериала. Во мне же была железная уверенность, что я не сойду с выбранного пути, не откажусь от задуманного.
В тот момент я познакомилась с молодым человеком, но заранее сказала себе, что я не влюблюсь, не откажусь от идеи стать сурмамой. Попытки со стороны нового друга отговорить меня были, причём довольно напористые. Но я сразу же очертила границы и дала понять, что в этом вопросе дискуссии быть не может. Это же касалось и всех остальных: и подруг, и родителей. Они либо принимают моё решение, либо нет — и мы это даже не обсуждаем.
К слову о родителях. Я сказала им о своей идее, когда позади было уже немало анализов и обследований, и я точно понимала, что подхожу под программу. Мы обсуждали с мамой, как быть дальше, где взять столько денег на жильё, и я объяснила, что у меня есть план. Никто подробности не расспрашивал. И в одном из телефонных разговоров, когда речь вновь зашла о «плане», мама спросила: наверное, станешь суррогатной мамой? Я опешила и поинтересовалась, как она догадалась. На что мама ответила, что смотрит много сериалов — и там это обычный сценарий.
В общем, родители меня и не поддержали, и не отговаривали. Всё сводилось к тому, что я уже взрослая и сама знаю, как лучше. Меня эта позиция устраивает до сих пор, хотя, честно говоря, хотелось от родителей больше заинтересованности, больше поддержки, вопросов о самочувствии. Но мы никогда не были близки, всё сводилось к банальным разговорам о погоде, хватает ли денег и кто из родственников умер на прошлой неделе. Поэтому я понимала, что ожидать какой-то включённости в ситуацию не стоит.
И вот я здесь: после развода с 5-летней дочкой в мегаполисе без родственников и без полноценного собственного жилья. Так как часики мои тикали, ведь по закону стать суррогатной мамой женщина может до 35 лет, а мне было уже 34 с хвостиком, я очень быстро разослала свою анкету для разных центров суррогатного материнства Петербурга.
Спрос на сурмам огромный — меня просто начали разрывать на части, предлагая сотрудничество. Я подходила по всем критериям: до 35 лет, есть свой ребёнок после естественных родов, не было кесарева сечения, положительный резус-фактор, хорошее здоровье.
Самым напористым было агентство, которое я для удобства назову №1. Со мной связалась куратор, мы обсудили все вопросы, касающиеся здоровья, и меня записали на приём в один из центров репродуктивной медицины.
На приём со мной пришла куратор, которая оплатила консультацию. Я не потратила ни копейки, только своё время и деньги на проезд. По результатам осмотра был назначен повторный приём через месяц, так как я только-только вступила в естественный цикл без гормональной контрацепции, и доктор предложила дождаться «чистого цикла».
В течение этого месяца я принимала витамины для беременных, но всё ещё не оставляла попыток найти агентство с большей выплатой. Так я познакомилась с куратором Анной из агентства №2.
С новым куратором мы сходили на приём уже в другую клинику репродуктивной медицины, но врачу не понравился варикоз на матке на УЗИ. Мне назначили какие-то фуфломицины и отпустили ещё на месяц до следующего осмотра.
Чтобы не терять времени, мы с куратором пошли ещё в одну, уже третью по счёту клинику, за другим мнением. Там уже варикоз не вызвал никаких вопросов, — его просто не обнаружили — но врач назначила дополнительные анализы и МРТ органов малого таза, так как я сказала, что у меня ПМС средней степени и довольно болезненная менструация.
В итоге я остановилась на этой клинике и на этом враче. Я сдала много анализов крови и мазков на всевозможные инфекции. Сделала МРТ органов малого таза с контрастом в центре имени Алмазова. Сдала биопсию шейки матки. И наконец-то мне назначили дату переноса.
С того момента, как я решила вступить в программу, до даты переноса прошло 6 месяцев обследований, неопределённости и нестабильного эмоционального состояния. Бывший муж давил на меня, пытаясь узнать, когда я отдам ему деньги, я не понимала, на что жить и какую вообще работу искать, раз я буду беременна и в теории буду бегать по врачам. В общем, в голове была каша, а на голове оставалось всё меньше волос от стресса. Полгода тянулись будто вечность.
Зачем я это сделала? Всё довольно просто и однозначно: деньги.
Когда смотрю на свой уже округлившийся живот, я не чувствую ни трепета, ни волнения, ни радости. Я вижу в этом проект, который нужно закончить к концу января.
Но сама по себе беременность мне нравится. Мне понравилось это ещё с дочкой, потому что беременность была довольно лёгкая, я ела, что хотела, с интересом следила за каждой новой неделей, своими изменениями и фантазировала, каким же будет материнство. Поняв, что же это такое, и сопоставив ожидание и реальность, я сказала себе: дочки мне хватает с головой, а нового ребёнка я не потяну ни морально, ни финансово.
Суррогатное материнство для меня — это способ ещё раз вырастить в себе новую жизнь, ощутить это беременное состояние, но не возвращаться в декретный день сурка.