Загрузка...
Колонка ко Дню матери. Готовьте платочки. Мы вас предупредили
День матери в России отмечают в последнее воскресенье ноября — в этом году он выпадает на 30-е число. В качестве праздничной открытки мы подготовили для вас колонку — специально для ГМД-медиа её написала Екатерина Кокорина, блогер и ведущая телеграм-канала о материнстве «мать двух чертят».
Поздравляем и желаем провести праздничный день в тепле и уюте — погода и время года располагают.
Интересное по теме
Крик. Нечеловеческий. Неземной. Душераздирающий. Господи, я, что, родила грёбаного инопланетянина? Почему она вся зелёная? Что у неё с головой? Это я столько часов мучилась, чтобы произвести на свет существо явно не человеческого происхождения?
Взгляд. Бездонный. Абсолютно осмысленный. И цвет глаз у неё какой-то тёмно-синий, почти чёрный. Как это возможно, ведь мы с мужем оба зеленоглазые? Но это всё не важно. Сейчас есть только эти глаза на крохотном розовом личике. Самые прекрасные глаза самого прекрасного существа на свете. И в этот миг я чувствую такую вселенскую любовь, которая накрывает меня с головой, и никогда, я уже точно это знаю — никогда, меня не отпустит. Муж потом рассказывал, что, когда мы с дочерью смотрели друг на друга, у нас обеих текли слёзы. Я этого не помню.
Крик. Истошный. Разрывающий в кромешной ночной тишине барабанные перепонки. Душа моя, ну пожалуйста! Ну, поспи, ещё хоть немножко. Я же кормила тебя всего два часа назад. Бедные мои сиськи! Они, наверное, всё-таки отвалятся. Или лопнут.
Кряхтение. В состоянии, когда ты одновременно и спишь, и бодрствуешь, которое в прошлой жизни — до появления ребёнка — называлось сном, мой слух различает еле слышный звук, раздающийся со стороны дочери. Молниеносно вскакиваю и вижу, что здоровенная рука мужа придавила дочь. С бьющимся в ушах сердцем вытаскиваю из-под мужниной руки дочь. Дышит. Даже не проснулась. А вот мужу проснуться придётся. И выслушать всё, что я о нём думаю.
Улыбка. Самая искренняя на всём белом свете. Дикая усталость, синяки под глазами, отваливающиеся от постоянного укачивания руки, отваливающиеся от постоянной ходьбы с коляской ноги и всё-таки отваливающиеся сиськи — всё улетучивается. Я знаю, что за эту беззубую улыбку готова перетерпеть все тяготы мира и даже немного больше.
Крик. Нет, не такой, как тогда, когда у неё был отит и болели уши. Упала. Да, но не на асфальт же, а на мягкую траву. Так. Держу себя в руках и не реагирую! Каким ещё образом она научится ходить сама, не держась за мою руку?! Только падая и вставая. И пусть уже поскорее учится, а то теперь ещё и поясница отваливается.
Вопль. Оглушающий вопль, возвещающий дикую радость. Отчаянный топот ножек в ортопедических ботиночках. Несущееся на меня взлохмаченное белобрысое существо. Все важные дела, которые так заботили меня целый рабочий день, становятся ничего не значащей мелкой ерундой.
Крик. Опять неземной. Такой же, как был у дочери. Но другой. Какой-то уверенный и требовательный. И взгляд неземной, как был у неё, но тоже другой. Как будто сын уже, не успев родиться, знает о нашей вселенной больше всех нас. И меня второй раз накрывает той же волной всеобъемлющей любви. Прижимаю его к себе и плачу от счастья. Страх, что я не смогу любить его так же сильно, как люблю дочь, мучивший меня последние 9 месяцев, кажется ужасной глупостью. Я же не знала тогда, что любовь может просто размножиться, и её станет в два раза больше.
Кряхтение. Бегу в детскую. Дочь забралась в кроватку сына и «случайно» (очень хочу верить, что случайно) его придавила своей пятой точкой. Не ругаю её, потому что вообще-то её можно понять. Вот ты была одна, любимая-ненаглядная, а тут появляется этот… Одно радует: она сейчас такая маленькая, что очень скоро ей будет казаться, что она жила с братом всю жизнь.
Первый шаг. Свой самостоятельный первый шаг, а за ним ещё семь или восемь сын делает по направлению ко мне с распростёртыми ручонками. Дети с бабушкой на море уже 2 недели, а мы с мужем прилетели к ним только сейчас. Сын так радуется, увидев меня, что впервые идёт сам, без помощи, чтобы меня обнять. Доходит. Я, стоя на коленях, прижимаю его к себе. Дочь не выдерживает и вклинивается, мы обнимаемся втроём. Я (да сколько можно-то?!) плачу от счастья. Бабушка аплодирует. Муж делает снимки.
Букет ностальгических гладиолусов и белые банты на косичках. Второй такой же букет и бабочка на белой рубашке. Памятный снимок перед зданием школы 1 сентября. Для дочери уже традиционный — третий, для сына — первый.
Музыка. Обычная гитара. Электрогитара. Синтезатор. Когда сын дома и не спит, из его комнаты доносятся звуки его музицирования. Всегда. И любой разговор начинается с фразы: «Мам, пап. Послушайте мою новую песню». Всегда.
Смех до слёз. Мы с сыном, который незаметно стал метр девяносто ростом и у которого, как оказалось, язык подвешен — будь здоров, придумываем клички двум нашим лабрадоршам. От смеха меня скрючивает, по щекам текут слёзы. Сын, запрокинув голову, заразительно хохочет. Практически басом.
Душераздирающий истеричный вой. Дочь, одетая, сидит в наполненной ванне. Сжимает тонюсенькими ручками бутылку вина, которую незаметно стащила, и пьёт прямо из горла. Рыдает навзрыд. Её бросил парень. Прямо в её 15-й день рождения.
Победоносный крик. Пришёл результат последнего экзамена — ещё одна пятёрка. Мы с мужем и сыном неистово радуемся за дочь. Турецкий таксист, везущий нас в гостиницу, который, кажется, ничему не удивляется, оборачивается и смотрит на орущую от ликования семью. Улыбается.
Неловкие улыбки. Топтание около входной двери. «Мам, пап, знакомьтесь, это Милана». Милая девочка-кнопка, еле дотягивающая сыну до груди, застенчиво улыбается и выдавливает из себя: «Здравствуйте!».
Радостный вопль: «Лю-ю-би-и-мы-ый!». Дочь несётся по аэропорту и бросается на шею своему парню, который встречает её с букетом цветов. Я умиляюсь. Сын жмёт парню сестры руку. Муж отменяет такси на четверых. Заказывает новое. На пятерых.
Грохот закрывающейся за дочерью двери. Брошенная перед этим фраза: «Мам, мы с Олегом, пока бабушка в больнице, поживём у неё и присмотрим за Мусей. Ты же не против?». Нет, я не против. Тем более что мамина кошка Муся очень не любит оставаться одна. Так что дочь поживёт без нас. Это всего на несколько дней. Пока.
В оформлении материала использована иллюстрация Александра Сербиненко